Портал концептуальной литературы
Так вот. Так вот. Что такое фантаст? Все дело в том, номер 543-567-Ю, что фантаст по своей сути, в большинстве своем – это человек, уничижающий стиль. Собираясь в кучи, так сказать, кластеризируясь, а еще вернее сказать, кучкуясь, фантаст обирает идею. Он хочет сказать: дурак – это хорошо. Дураки – основа бытия русского. И тут, заметить же, номер 543-567-Ю, мы ведь не где-то там, на Гаити – мы – в сердце Родины. Ибо Россия – прежде всего – это преисподняя, а наверху – лишь ее филиал. В некотором плане вы делаете вещи, ибо показываете, что аду – адово, и всяческие Толстые, да Достоевские – они превращаются в эксплуатационную фишку. О них говорят, их склоняют всячески, из перетирают туда-сюда, показывая, что правда – это ложь. Ад это приветствует. И, с другой стороны, ад для того и существует, чтобы сам себя множить, чтобы пытаться распространить себя на весь верхний мир. Для этого и коммунизм. А вы там разогнались, а? Попаданец в тело Берии. Берии кстати тут нет, потому что в основе его души лежал молекулярный уран.
Вопрос:
Поздние таймы в жизни писателя - это время, когда, порой, кажется, что написано уже достаточно много. Как ты это ощущаешь? Есть ли чувство, что жизнь только начинается? Или же наоборот - что все, что нужно было сказать. уже сказано. Или же - впереди - какая-та новая трансформация личной вселенной, которая должна быть отражена в различных темах.
Ответ:
О себе могу сказать, что отношение к тому, что я пишу, конечно, со временем несколько изменилось. Было время, когда хотелось сказать нечто, такое что-то, этакое, возможно, самое главное. Но за последние два десятка лет то, что я пишу, стало практически неотъемлемой частью жизни
Хотя времени размышлять у него особо и не было, но оставалась в душе и фантастическая дрожь. Нет, он больше не сомневался в том, что находился теперь в аду. Но неужели преисподняя – это приговор? В конце концов, человек сначала должен умереть, а он вовсе не умер. Да, своим ходом, на автобусе, вместо конвента они приехали сюда.
Впрочем, его склоняли к выбору значков – выбрал он один, оказалось, можно и еще выбрать. Петухи! Самые натуральные, из металла. Прикалывай и ходи. Некоторые такие значки вспоминались – как будто кто-то и правда носил в школе этих петухов. А вот приколи петуха сейчас и выйди на улицу – не все пойму.
- Стало быть, номер 543-567-Ю, - покладисто сказал Старичок, - ну что же. Сам же видишь, ты выбран для дидактических опытов в качестве контейнера для информации. В это самое время ад работает в привычном режиме. Кто-то из вновь прибывших уже начал жариться. Но, учитывая чистую, патриотическую форму прибытия, мы подошли к распределению более качественно. Но, как ты понимаешь, грех твой перекрывает все прочие. Мы долго силились понять, для чего же работает в твоем мире так называемый ГМ – генератор мусора. Сам по себе, он состоит из людей. Каждый отдельный человек – элемент всеобщего биопроцессора. Но, чем дольше он работал, тем большее возбуждение ощущали жители ада. И вот, вы здесь – вас хочется щупать, рвать руками, высасывать глаза, это так гендерно, так необычно! А, хотя, давайте гостя покормим.
Иногда какое-то впечатление вдруг пробуждает давние воспоминания, позабытые, казалось бы, навсегда. Выставка Пикассо в ГМИИ послужила как раз таким толчком, пробудившим целую цепочку воспоминаний и ассоциаций.
Помните «Девочку на шаре»? Конечно, помните! Хрупкая девочка балансирует на шаре, могучий атлет наблюдает, сидя на кубе. Голубое, розовое, синее. И белая лошадь вдали.
И вот, пока я рассматривала тонкий вьющийся стебелек девичьей фигурки и мощный рельеф мышц на спине атлета, из глубин сознания вдруг всплыло имя «Орсо»…
Орсо!
Да!
Детективные романы Эллери Квина
Фредерик Даннэй и Манфред Ли: Эллери Квин — автор романов.
С ними интересно. Под псевдонимом писали два автора и писали они как раз о любителе-детективе по имени Эллери Квин, а его отец был инспектором полиции. То есть, вместо более обычного шаблона «гений и спутник» мы имеем пару отец-сын.
Вопрос
Давайте начнем с чего-нибудь особенно сложного. Святой Адидасий, кто он?
Ответ:
Ну, надо начинать с симптоматических реакций на слова. Вам говорят: например, ложка. Как вы реагируете? Собственно, никак. Возьмем что-нибудь более экспрессивно-окрашенное. Нет, нет, про наиболее популярное вещество мы говорить не будем. Давайте так: Гуй. Какая у вас реакция? Люди, страдающие ботанизмом, тут же начнут думать про Древний Китай. Но программисты укажут вам на справедливость GUI. Тем не менее, это – классическое слово из трех букв. Тут надо шарить. МСК – мир сложных концептов. В настоящее время происходят всяческие спекуляции на тему «квантовый». Это жуткий ширпотреб. МСК в этом плане более сужен. Так вот, какие ассоциации, помимо обуви, вызывает слово Адидас? Например, песня группы Korn “A.D.I.D.A.S”. Если вы хотя бы слышали об этом, то это уже хорошо.
ФАНТАСТИКА — в литературе, искусстве и некоторых др. дискурсах изображение фактов и событий, которые, с точки зрения господствующих в данной культуре мнений, не происходили и не могли происходить («фантастических»). Понятие «Ф.» является культурно и исторически относительным, поскольку представления о том, какие именно факты могут происходить в реальности, зависят как от характерного для данной культурной эпохи понимания реальности, так и от индивидуального мировоззрения. Понятие фантастического является производным от картины мира как несовместимое с ней.
В узком смысле Ф. называют корпус произведений литературы и искусства, включающих в себя фантастическое в качестве центрального элемента эстетической системы. В истории мировой литературы традиционно выделяют три слоя литературных текстов, безусловно относимых к фантастическим — Ф. волшебной сказки, Ф. романтизма, так называемую современную Ф., сформировавшуюся в 19—20 вв.
«Географ глобус пропил» Алексея Иванова – для меня книга, прочно занявшая место в ТОП-10. История, в которой каждый раз нахожу и что-то привычное, тёплое, и что-то неожиданное. Роман об ошибках и попытках прожить эту жизнь так, как правильно, разобраться, что к чему в непростых человеческих отношениях, цепляет с первых строк. И вот уже второй час ночи, остывший чай, а ты сплавляешься вместе с героями по злому Понышу, речке Ледяной, и руки покрываются мурашками, тяжелеют от воображаемой натуги.
Голимствуя, ты вряд ли угадаешь
Живешь ли ты, иль просто так страдаешь
Но кто сказал, что господин ПЖ не сдох,
И нынешний Горох – не прежний царь Горох
Велосипедствуя по лету
Я рифму редко замечал
Бежала мысль по парапету
А Вася водку наливал
Насколько в твоих произведениях пересекаются сферы - твоя личная реальность и вселенная отдельного текста? Характерно ли это для текстов в целом, или же вопрос одного конкретного произведения? Лично мне кажется, что общая линия есть всегда. Возьмем "Жинжинью". Что твоего в героинях?
Вопрос. давай поговорим об авторской символике. у каждого автора есть набор вещей, который составляет атмосферу пространства - его героев, его самого. Для примера - море, корабль. Или кофе и кот. Что бы ты сказала об этом?
Речь в этом остросюжетном романе - о малоизвестных событиях 1970-х годов на окраине страны, в эпицентре которых оказался молодой адвокат Марк Рубин. Его судьбу – на фоне погромов и конфликтов того советского времени, а также беспределе местной власти - ломает жесткая обвинительная система.
Стоит отметить, что роман основан на реальных событиях, и прототип главного героя, конечно же, был. Да и сам автор «Срока для адвоката» Михаил Кербель пишет лишь о том, что знает не понаслышке. «Эта книга действительно основана на реальных событиях, - рассказывает он в одном из интервью, - и собирание дополнительных материалов отняло не так много времени. Конечно, при написании его во многом мне помогало то, что сам я – адвокат и за свою жизнь провел сотни уголовных и гражданских дел. Некоторые из них описаны в романе».
Слово редакции
Мы видим оригинал, и часто: видит око, не более, увы… Потом мы видим перевод. Его и читаем.
Мы начинаем цикл публикаций, посвященных работе переводчика.
Ольга Боченкова (Шануар), переводчик и прекрасный поэт, расскажет нам о том, что и как существует в промежутке между исходным текстом и окончательным переводом.
Как всегда, нам нравятся живые, думающие, что-то совершающие люди, потому формат — неформатный. Заметки, мысли, короткие записи, цитаты, отрывки из записей. Жизнь текста, его путешествие из одного языка в другой.
СТЕФАН ЦВЕЙГ
…заканчивает свой интеллектуальный бестселлер «Осиная фабрика» Йен Бэнкс. Изрядно потаскав читателя по жутковатым лабиринтам сознания полусумасшедшего подростка, автор бросает вас именно тогда, когда исполненный гордости за свое читательское терпение, вы наконец-то добираетесь до сути, ровно до того, с чего стоило бы начинать. Если, конечно, думать именно о «сложном психологическом повествовании», которое обещается во всех аннотациях к «лучшему дебюту англоязычной литературы последнего времени». Конечно, меня приучили уже не верить рекламе на обложках, и все же стало обидно, что именно «Фабрику» так долго и пафосно хвалят. Чем же хуже, к примеру, Джонатан Коу, Кристофер Мур или Стелла Даффи? Впрочем, я, кажется, знаю чем. Они тоньше, изящнее, работают не на грубом инстинкте, а на нежном щекотании сокровенных серых клеточек. Ну, впрочем, я не хотела заниматься сравнительным анализом.
(тому, кто не читал «ОФ», под кат лучше не заглядывать…)
«Чудны дела твои, Господи!» — написал Сэмюэль Морзе в своем первом телеграфном сообщении, отправленном в 1844 году из Балтимора в Вашингтон, чем положил начало не только эпохе быстрых сообщений, но и «телеграфному стилю» в литературе.
Совсем недавно мы пережили эпоху смс-сообщений, и те, кто не успел потренироваться в краткости изложения, подсчитывая слова на телеграфных бланках, смогли пройти отличную школу краткости, втискивая мысли в смски.
Как будет выглядеть школа краткого письма у тех, кто опоздал и к смскам?
Подразделение литературы на поэзию и прозу началось с появлением прозы, ибо только в прозе и могло быть произведено. С тех пор поэзию и прозу принято рассматривать как самостоятельные, вполне независимые друг от друга области — лучше: сферы — литературы. Во всяком случае, «стихотворение в прозе», «ритмическая проза» и т. п. свидетельствуют скорее о психологии заимствования, т. е. о поляризации, нежели о целостном восприятии литературы как явления. Любопытно, что подобный взгляд на вещи ни в коем случае не навязан нам критикой, извне. Взгляд этот есть, прежде всего, плод цехового подхода к литературе со стороны самих литераторов.
Природе искусства чужда идея равенства, и мышление любого литератора иерархично. В этой иерархии поэзия стоит выше прозы и поэт — в принципе — выше прозаика. Это так не только потому, что поэзия фактически старше прозы, сколько потому, что стесненный в средствах поэт может сесть и сочинить статью; в то время как прозаик в той же ситуации едва ли помыслит о стихотворении.
Отличный романист Уильям Бойд не так разрекламирован у нас, как его соотечественники Исигуро-Барнс-Макьюэн, ставшие уже почти родными. Как по мне, Бойд им нисколько не уступает. Взять хотя бы его «Броненосца» и «Нутро любого человека» — бездна, просто бездна положительных эмоций.
Но сейчас не об этом, сейчас — о новом романе Бойда «Неугомонная».
Не было моста.
Пащенко на какое-то время забыл даже, как его звали, но отметил, что он и раньше забывал имя. Сегментировались части сознания. Где-то вдали Иванова превращалась в сыр. Чтобы облегчить понимание сути, надо было дозвониться до Ивановой и вернуть ее к жизни, и он знал, что она ответит: О чем это ты?
Но моста теперь точно не было, река передвинулась куда-то вперед, к югу.
- Это все, - сказал он себе.
Одной из проблем является попытка найти себе в двумерном обществе. Не надо искать. Но что тогда делать? Может быть, убивать? А что, если вас насильно сделали обезьяной, но вернуться из обезьян вы не можете? Смириться? Что еще? Убежать? Предлагайте варианты.
Пащенко встал на спуске и смотрел вниз. Мост все же был – его отнесло куда-то вперед, вместе с рекой. На том же месте, где прежде была река, появился залитый водой поселок. Что за поселок? Он много лет видел во сне всю эту катастрофу, но не мог предположить, что все это может случиться наяву. Нужно было спросить у кого-нибудь: так ли все – но никого не было, и он пошел вниз пешком, а как дошел до поселка, оказалось, что тут наставлены какие-то мостки, чтобы не идти вброд. Встретился мужик на лодке. Но о чем его можно было спросить? Ведь ни поселка, ни мужика, еще вчера не было.
Сеня и Коля Горбачёв жили в Дятлово. Колю в детстве называли Михал Сергеевич. Теперь ему было 40 лет, у него до этого было 4 жены, все они теперь отделились, жили сами, ждали, впрочем, как и все русские женщины, чудес. Сене было 35, жена у него была, Тоня с погонялом Сявочка.
В один день Сеня и Коля Горбачёв заработали тыщу рублей в ЖЖ, повесив объявление «Спасение Кошки. Москва». Люди перечислили денег на лечение кошки. Сфотографирован был при этом котёнок Иван Палыча, у него еще было штук пять таких – теперь же предстояло всех их спасти.
Сявочка нажарила котлет, нарезала капусты. Коля Горбачёв сидел возле компьютера в кошачьем сообществе и изображал девушку, у которой болеет кошечка.
-Слы чо, - крикнул он Сявочке.
-Ая! – отозвалась та.
В наших краях такое слово есть «Ая». Его еще переводили как «Аномальное явление», но раньше. Это что-то типа «ась», только заколхозенное смыслами местными. Вообще, ничего великого тут не было, в этой победе. Но факт говорил о многом – на Руси плохо живут только лохи. Умный человек, вот, хотя бы, возжелав забухать, тотчас находит себе способы.
По истории путешествий норвежского исследователя Тура Хейердала можно следить, как менялся мир во второй половине ХХ века. Плавание на плоту «Кон-Тики» через несколько лет после окончания Второй мировой войны – это история о странствии в неведомое. Океан пустынен и чист, главная опасность исходит от стихийных сил. Люди готовы помогать, часто даже безвозмездно. А во время последнего большого плавания экспедиция Хейердала столкнулась с самыми неприятными сторонами цивилизации – всеобщей коммерциализацией, военным противостоянием…
Итак, в ноябре 1977 года известный исследователь Тур Хейердал во главе международной экспедиции отправился в путь на тростниковой лодке «Тигрис», построенной как точная копия древних шумерских судов. Местом старта была деревня Эль-Курна, около которой сливаются великие реки Тигр и Евфрат. Тысячелетия назад здесь существовала одна из древнейших древних цивилизаций Земли, остававшаяся после себя множество загадок.
Рекомендую прочитать — настоящие африканские страсти, любовные интриги и разгадка клубка невероятных событий — все в одном флаконе!
Попробуй, найди тему, когда темы одни и те же. Реальность человека проста, а личностная утонченность зачастую слишком персональна – каждый индивид сам себе кажется микро-богом, но, конечно, бывают и более крупные фигуры – опять же, внутри себя. Экспоненциальный стиль имеет множество ограничений, он напоминает записки парашютиста, который приземлился в очередной раз и увидел вокруг себя привычные контуры. Ничего нового, но старых котов нет. Сеть. Что еще кроме сети?
Джон почему-то вспоминал именно то, как его раскусили именно в Коннектикуте – и ведь хорошо, что все не закончилось тюремным сроком, и Донахью дал ему верное, точное, какое-то бомбометательное определение:
Липкий.
Это б теперь и повторить – Липкий. Джон Подтянул к себе клавиатуру и написал:
Версавия. Главный редактор издательства «Улития».
- Что ж, - сказал он себе, - гробница доблестных — вся земля.
Весь 99-й год он представлялся Пастором и собирал деньги, пока и не произошел акт вскрытия – словно бы взяли и отпаяли горлышко у бутылки с веществом под названием goo. Сила – это понимание того, что люди заняты своими делами, и чем больше дел, тем сильнее автоматизм. Но сильнее всего – дурак, как способ, как средство, как строительный материал для умелых специалистов. Джон, было, решил подвергнуть себя анализу – где же прокололся Пастор? Может быть, червь подточил мостки дороги где-то в процессе прохождения, но между анализом и самоанализом – пропасть. Кислота лишает отваги. Наоборот, движение вперед без оглядки одухотворяет, и здесь ты – первооткрыватель миров и субстанций.
все новости колонки