Camera Kunsta

Портал концептуальной литературы

11.03.2023Автор: Dobry_dziadzka

Трон Бафомета. Гноистость и хоботá. (серия 005)

“Behind the smile I feel nothing
I reach out to touch,
but I'm not really there…”

Arch Enemy
Неожиданной поездке Филиппа к морю, вслед за отцом предшествовали следующие события. С каждым днем его стали все больше угнетать особенности характера Аллы, ее слова и поступки. Он уже практически ощущал дискомфорт, находясь рядом с ней. Кроме того, в нем поселилось чувство недоверия к ней. Так как в нем стало крепнуть в последнее время разрушительное для психического здоровья, подтачивающее его, чувство обыкновенной заурядной ревности. Тем более что Алла давала к этому повод.
Однажды случайно Филипп увидел издалека ее на другой стороне площади. Не одну. Она была с каким-то мужчиной, по годам, годящимся ей в отцы, если не в деды. Они как раз только что встретились на площади, по-видимому, по предварительной договоренности и куда то направились. Филипп, позабыв о том, что кончается обеденный перерыв и нужно возвращаться к своей ответственной работе, направился вслед за ними. Он понял, что это и есть тот странный старикашка, который якобы дарит всем девушкам направо и налево полуспортивные автомобили за одно только разрешение сделать непристойное предложение.
У Филиппа участился пульс, вероятно, поднялось давление, увиденное сильно разозлило его, он хотел было подойти, но затем решил понаблюдать. Возможно, увидит нечто такое, что покажет ему, объяснит, что же за человек на самом деле эта Алла. Ускорив шаг, он сократил расстояние между собой и объектами наблюдения, приблизившись настолько, что мог уже быть замеченным. Но ему было все равно. Наоборот, он намеревался, если Алла поведет себя со стариком по предательски по отношению к нему, или хотя бы ему так покажется, сразу же внезапно возникнуть перед ними. Пусть тогда оправдывается, если сможет. В конце концов, давно пора разобраться со всеми этими ее странностями, за которыми возможно стоит всего лишь ее элементарное распутство. Даже связалась со стариком! Что у них может быть общего, какие могут быть общие интересы? Если это все действительно так, такая жена ему конечно не нужна.
Внимательно вглядываясь в пожилого спутника своей невесты, стараясь понять, о чем они ведут разговор, Филипп вдруг узнал в нем человека, которого давно, лет двадцать или больше, не видел и давно позабыл о нем. Хотя он и тогда особо ничего не знал о нем и близко встречался можно сказать только единожды. Но теперь память воскресила тот дикий случай из далекого детства. Он вспомнил, что человека звали Дервиш. Точнее, это была кличка, которую ему дали окружающие за его образ жизни.
Он был чем-то вроде местного чудака, которого знают практически все дети и многие взрослые в округе. Некоторые его побаивались за его отчужденный вид. Кто-то, возможно, пугал непонятным человеком непослушных детей. Говорили о нем разное. Одни говорили, что он психически больной, и называли самые разные причины его тихого помешательства: от участия в войне в Афганистане до измены любимой женщины. Другие говорил, что он совершенно нормальный, но «косит под больного», чтобы не работать и получать пенсию. Среди множества легенд о нем, особенно популярных среди детворы, наиболее яркими были, пожалуй, две: о том, что у него вместо жены собака, с которой он якобы живет, и о том, что он разводит нутрий, которых кормит непременно человеческим мясом. Впрочем, этот человек не играл сколько-нибудь важной роли ни в чьей жизни, никому ни в чем не мешал и ни в чем не способствовал, являлся чем-то вроде элемента пейзажа, поэтому истинные обстоятельства его жизни никого по большому счету не интересовали, так как были, скорее всего, вполне банальны и совершенно не интересны. Единственное, почему он был замечен окружающими, это потому, что был малость не как все. Но правды о нем не знал никто, и она никого не интересовала. Просто непонятный человек, которого никому и не нужно понимать, и которому не нужно ничье понимание.
Многие часто выражаются - «богом обиженный» по поводу и таких вот людей, говоря это как бы свысока, тем самым, подразумевая некое четкое безусловное разграничение между собой и подобными по их убеждению «неудачниками», наивно полагая при этом, что они-то сами являют собой полную противоположность. И богом вовсе не обиженные, а возможно даже и наоборот, богом одаренные. Что ж, блажен, кто верует!
Дервиш жил где-то по соседству, в частном секторе, примыкающем к микрорайону, где в новом доме отец Филиппа – в те годы перспективный чиновник, делавший хорошую карьеру, получил роскошную по советским меркам квартиру.
Дервиша часто можно было видеть идущим. Бродяжничеством это назвать было нельзя, он ходил всегда целеустремленно. Возможно, что на самом деле без цели, но целеустремленно. Однако откуда и куда постоянно в любую погоду ходят такие странные личности, по каким делам, этого никто не знает. Их только видят идущими.
Между частным сектором и многоэтажками микрорайона располагалось старое кладбище, где уже лет двадцать-тридцать к тому времени перестали хоронить, и оно считалось закрытым. Территория кладбища служила своеобразным полигоном для игр детей из прилегающих домов, так как благоустроенная детская площадка во дворе со стандартными качелями, горками, песочницами была менее привлекательна. А местные алкоголики, в свою очередь, также облюбовав кладбище, частенько распивали там спиртное. Некоторые с наступлением сумерек предавались там любовным утехам. Довольно часто можно было видеть и Дервиша, блуждавшего, словно тень среди могил, как правило, вдали от центральных алей. Но что он делал на кладбище, определенно сказать, пожалуй, не смог бы никто. Можно было принять правдоподобную версию о том, что он собирает пустые бутылки, оставленные пьяницами, и возможно даже при нем была матерчатая сумка с несколькими такими бутылками, но за подобным занятием, как определяющим и объясняющим его повседневное поведение он замечен никогда не был.
Филипп, в свои детские годы, ничем особо не отличаясь от своих сверстников, как и другие, часто играл на кладбище. Однажды увлеченно играя в прятки, он затаился между надгробий в дальнем уголке кладбища. Его не смогли найти и, будучи сильно обрадован этому своему успеху, Филипп решил продлить его как можно дольше. Мальчика посетила идея и дальше не рассекречивать свое местонахождение, прятаться до тех пор, пока дети не уйдут с кладбища, отчаявшись найти его. Так он и поступил.
Дети довольно скоро, утратив интерес к поискам Филиппа, решив, что «маменькин сынок» уже видимо давно дома обедает, действительно ушли. Филипп же, чтобы убедиться в этом, выждал еще некоторое время. Наконец он решил встать и идти, но, оглянувшись, вздрогнул от неожиданности. Неподалеку, через несколько могил, стоял и пристально смотрел на него какой-то противный мужик. Чем именно мужик был противен, сказать было трудно, то ли его помятым небритым лицом и такой же помятой одеждой, то ли тюремными наколками, синеющими на руках, то ли тем, что был пьян. Скорее всего, он был противен всем своим обликом. И тем, как он смотрел на Филиппа. Особенно тем, как смотрел. Так на него, пожалуй, никогда еще в жизни не смотрели. Это был взгляд не человека на человека, не взрослого на ребенка, а откровенный взгляд на вещь, на предмет потребления, на добычу, на неодушевленный объект. От этого взгляда Филиппу стало совсем не по себе, мороз пробежал по коже. Этот отвратительный мужик видимо уже много времени так стоял позади и внимательно смотрел на него.
Филипп очень испугался. Но продолжал стоять на месте, словно сильный страх сковал его, словно незнакомец гипнотизировал его своим взглядом. Он понимал, что с ним вот-вот случиться что-то непоправимое, уже практически случилось, и обреченно как бы смирился с этим.
Мужик решительно шагнул к нему, переступая невысокие могильные холмики, быстро оглянулся по сторонам и крепко и больно схватил за плечо. От этого прикосновения страх окончательно парализовал Филиппа, он хотел закричать, но не мог, хотел вырваться и убежать, но не мог. Разум против его воли признал, что сейчас он стал вещью, предметом потребления, добычей этого выродка, признал и окончательно смирился с этим. Он впал в состояние близкое к обмороку. Стоял и только беззвучно плакал.
Пьяный мужик заговорил глухим голосом, глядя поверх него:
- Слушай сюда, малой, слушай сюда. Тихо стой, тихо. Иначе убью. Делай, что скажу, тогда отпущу. Все понял? Все понял? Что я скажу - будешь делать. И что б тихо, тока пикни…
Произнеся угрозы, слов которых Филипп уже даже не различал, а воспринимал только зловещий тон, мужик отпустил его плечо и тут же вновь сильно схватил растопыренной пятерней за затылок. Другой рукой поспешно расстегнул ширинку на своих штанах.
Филипп закрыл глаза от страха. По ударившим в нос резким запахам немытого тела и еще чего-то отвратительного, он понял, что выродок приблизился и притянул его к себе почти вплотную. В следующий миг он ощутил, что в лицо ему, в щеки, в губы тыкается что-то упругое и влажное.
- Рот открой! Открой, падла, рот! – зло зашипел мужик, больно хватая Филиппа другой рукой за горло.
Но Филипп не открывал рот. Возможно, он бы и сделал так, как приказывал мужик, но от сильного страха он весь сжался и конвульсивно изо всех сил сомкнул челюсти и губы.
- Ну! – прикрикнул насильник, встряхнув его и еще больнее надавив на горло и большими пальцами под нижней челюстью.
От боли Филипп захрипел и уже было открыл рот. Но вдруг что-то произошло. До слуха Филиппа, словно откуда-то издалека, донесся звук глухого удара. Явно ударили насильника, так как шее Филиппа через его руки передался ощутимый толчок. Мужик тот час же отпустил его и издал звук похожий на рычание напуганного и рассерженного зверя, которого застали врасплох, незаметно подкравшись.
Филипп приоткрыл глаза, но в первое мгновение ничего не смог разобрать. Перед ним метнулась какая-то тень, поймавший его мужик сделал широкий взмах рукой, как бы защищаясь или отстраняясь. Следом за этими хаотичными движениями Филипп четко разглядел ногу, которая ударила насильника в грудь так, что тот пошатнулся, с кашляющим звуком выпустив воздух из легких. Этот удар нанес человек одетый в длинную куртку, поношенную настолько, что о ее цвете нельзя было сказать что-либо определенное. Следующим движением этот человек сильно толкнул - швырнул обеими руками пьяного извращенца, и тот полетел назад, опрокидываясь на спину.
Последний эпизод этой быстрой схватки Филипп смог разглядеть подробно и даже хорошо расслышать. Падающий насильник налетел спиной на старую перекошенную могильную ограду и насадился на ржавые металлические штыри. Остроконечные прутья с отчетливым хрустящим звуком вошли в упавшее тело. Память Филиппа навсегда запечатлела этот характерный звук, издаваемый плотью, раздираемой металлом.
На несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Потом покалеченный мужик, отрывисто и громко крикнул от боли. Замолк на мгновение. Опять крикнул. Отчаянно схватился дрожащими руками за ограду, ища опору, чтобы снять, оторвать себя от прутьев ограды, впившихся в тело. Превозмогая боль, ему это удалось. Оттолкнулся, покачиваясь, со стоном встал на ноги. Попытался бежать прочь, но, сделав несколько шагов, закашлялся, отхаркивая кровь, упал на колени. Очевидно, острые прутья ограды повредили ему легкие. Найдя в себе силы, он вновь поднялся и качаясь побежал между могил. Так он и удалялся: то падая, то поднимаясь, с криками и стонами, оставляя на земле капли крови.
Понемногу отходящий от шока Филипп, поглядел на своего спасителя. Это был Дервиш! Лицо бродяги не отражало никаких эмоций по поводу происшествия и оставалось по обыкновению сосредоточенно-угрюмым. Дервиш еще раз взглянул вслед убегающему искалеченному извращенцу, окинул взглядом зареванного Филиппа, повернулся и быстро пошел прочь.
Мальчик, к которому возвращалось чувство реальности, сорвался с места и побежал к выходу с кладбища. Больше всего его в этот момент угнетало чувство стыда перед Дервишем. Он понимал, что Дервиш стал свидетелем того, как пьяный мужик водит ему писькой по лицу, и от этого ему было очень стыдно. Возможно в ту пору, будучи ребенком, он даже не осознавал в полной мере того, что ему угрожало, еще не зная ничего о мужеложстве, а лишь интуитивно ощутил опасность. Поэтому основными чувствами в тот момент у него были обида на взрослого мужика, который напал на него и больно душил за горло, а также стыд перед Дервишем.
Наплакавшись вволю, успокоившись, он тщательно умылся под водопроводной колонкой и пошел домой. О том, что случилось, он никому никогда не рассказывал.
Долго еще после этого, увидев Дервиша издалека, Филипп, все еще стыдясь, старался обходить его стороной, хотя и испытывал чувство признательности за то, что тот не дал его в обиду. Иногда, когда на улице ему встречался идущий навстречу Дервиш, и у него не было возможности избежать встречи с ним, Филипп внимательно смотрел на него, стараясь поймать его взгляд и понять, что он думает об этой истории. Тем не менее, Дервиш всегда проходил мимо, не обращая никакого внимания, словно совершенно не узнавал его. Вполне возможно, что так оно и было на самом деле.
Во всем этом было и еще нечто странное. Филипп почему-то чувствовал, что Дервиш сделал это вовсе не ради его спасения. Сделал и не ради него и не ради себя. Истинной причины Филипп не знал, но был уверен, что дело обстоит именно так. Поступок Дервиша не имел своей целью спасти ребенка от насилия или искалечить пьяного дегенерата. На эти действия чудака-бродягу побудило что-то другое. Но, вот что? Вопрос. И знал ли, что это было сам Дервиш?
Повзрослев, Филипп, конечно, хорошо стал понимать, что могло произойти с ним в тот день в заброшенном уголке старого кладбища, и всякий раз мысленно содрогался, воскрешая те воспоминания детства. Он на всю жизнь запомнил то ужасное состояние оцепенения, паралич воли, когда он, скованный страхом, не мог даже пошевельнуться, и пьяный насильник сделал бы с ним все что собирался, если бы Дервиш не спас его.
Теперь ему было очень странно и неожиданно видеть Дервиша. Это был, несомненно, он и ни кто другой. Ведь Филипп хорошо запомнил и черты своего спасителя на всю жизнь. Но в то же время это был совершенно другой человек. Не осталось и следа от образа той личности-тени, того странного нелюдимого чудака. Теперь Филипп видел перед собой респектабельного господина, бизнесмена средней руки. То, как он одет, как двигается, совершенно не вязалось с обликом того спасителя мальчика от насильника. Но это был именно он. Филипп готов был поклясться в том всем чем угодно.
Удивление даже изменило его первоначальное настроение и практически затмило собой ревность и прочие беспокоившие его чувства. На смену им пришло скорее любопытство.
Однако дальнейшее пристальное наблюдение не принесло практически никаких результатов. Поговорив о чем-то еще несколько минут Алла с Дервишем так же быстро, как и встретились на площади, расстались. Направились в разные стороны, каждый своей дорогой. Причем Дервиш, повернувшись, пошел по тротуару как раз навстречу Филиппу.
Незадачливого «шпиона» охватило нервное волнение. Ему показалось, что сейчас, приблизившись, Дервиш обязательно узнает и вспомнит и его и то старое кладбище. Ему казалось, что он слышит шаги Дервиша, и что они звучат как раскаты глухих ударов тяжелого колокола. У него даже возникло перед глазами что-то вроде зрительной галлюцинации: мерно размахивающий членом перед его лицом в такт шагам Дервиша огромный, как великан, пьяный насильник. Словно Филипп то проваливался в дыру во времени в прошлое, то возвращался в настоящее. Глубоко шокированный этим визуальным стробоскопическим эффектом, вызванным застарелой психической травмой, каким-то боковым зрением отрешенно заметил, как испуганно посмотрела на него проходящая мимо женщина. Видимо вся гамма охвативших Филипп чувств во всей полноте отражалась на его лице.
Дервиш приблизился, окинул его безразличным взглядом и пошел дальше. Филипп жадно глотнул воздуха. Звуки шагов-ударов пропали, зрительное наваждение ушло, как только Дервиш исчез из поля зрения, лишь осталось легкое головокружение.
«Психоз, в натуре психоз, - подумалось Филиппу, - Нет, к Ваньке больше не пойду, в самом деле, надо завязывать…».


Postscriptum:
(продолжение следует)
23.10.2005
Belarus
© Dobry dziadźka
рейтинг: 0
ваша оценка:

Основое

Логин Пароль
запомнить чужой компьютер регистрация забыли пароль?
22-07-2023
Сивая Кобыла. НА ЕДИНСТВЕННОМ ИНТЕРЕСНОМ МЕСТЕ…

…заканчивает свой интеллектуальный бестселлер «Осиная фабрика» Йен Бэнкс. Изрядно потаскав читателя по жутковатым лабиринтам сознания полусумасшедшего подростка, автор бросает вас именно тогда, когда исполненный гордости за свое читательское терпение, вы наконец-то добираетесь до сути, ровно до того, с чего стоило бы начинать. Если, конечно, думать именно о «сложном психологическом повествовании», которое обещается во всех аннотациях к «лучшему дебюту англоязычной литературы последнего времени». Конечно, меня приучили уже не верить рекламе на обложках, и все же стало обидно, что именно «Фабрику» так долго и пафосно хвалят. Чем же хуже, к примеру, Джонатан Коу, Кристофер Мур или Стелла Даффи? Впрочем, я, кажется, знаю чем. Они тоньше, изящнее, работают не на грубом инстинкте, а на нежном щекотании сокровенных серых клеточек. Ну, впрочем, я не хотела заниматься сравнительным анализом.
(тому, кто не читал «ОФ», под кат лучше не заглядывать…)

Журнал "Наша мододежь"
Журнал "Бульвар Зеленый"
22-07-2023
24 мая. Короткая проза Сэмюэля Морзе

«Чудны дела твои, Господи!» — написал Сэмюэль Морзе в своем первом телеграфном сообщении, отправленном в 1844 году из Балтимора в Вашингтон, чем положил начало не только эпохе быстрых сообщений, но и «телеграфному стилю» в литературе.

Совсем недавно мы пережили эпоху смс-сообщений, и те, кто не успел потренироваться в краткости изложения, подсчитывая слова на телеграфных бланках, смогли пройти отличную школу краткости, втискивая мысли в смски.

Как будет выглядеть школа краткого письма у тех, кто опоздал и к смскам?

22-07-2023
Иосиф Бродский. Поэт и проза

Подразделение литературы на поэзию и прозу началось с появлением прозы, ибо только в прозе и могло быть произведено. С тех пор поэзию и прозу принято рассматривать как самостоятельные, вполне независимые друг от друга области — лучше: сферы — литературы. Во всяком случае, «стихотворение в прозе», «ритмическая проза» и т. п. свидетельствуют скорее о психологии заимствования, т. е. о поляризации, нежели о целостном восприятии литературы как явления. Любопытно, что подобный взгляд на вещи ни в коем случае не навязан нам критикой, извне. Взгляд этот есть, прежде всего, плод цехового подхода к литературе со стороны самих литераторов.
Природе искусства чужда идея равенства, и мышление любого литератора иерархично. В этой иерархии поэзия стоит выше прозы и поэт — в принципе — выше прозаика. Это так не только потому, что поэзия фактически старше прозы, сколько потому, что стесненный в средствах поэт может сесть и сочинить статью; в то время как прозаик в той же ситуации едва ли помыслит о стихотворении.

22-07-2023
Knigolove. «Неугомонная» Уильяма Бойда

Отличный романист Уильям Бойд не так разрекламирован у нас, как его соотечественники Исигуро-Барнс-Макьюэн, ставшие уже почти родными. Как по мне, Бойд им нисколько не уступает. Взять хотя бы его «Броненосца» и «Нутро любого человека» — бездна, просто бездна положительных эмоций.
Но сейчас не об этом, сейчас — о новом романе Бойда «Неугомонная».

20-02-2023
Не было моста

Не было моста.

Пащенко на какое-то время забыл даже, как его звали, но отметил, что он и раньше забывал имя. Сегментировались части сознания. Где-то вдали Иванова превращалась в сыр. Чтобы облегчить понимание сути, надо было дозвониться до Ивановой и вернуть ее к жизни, и он знал, что она ответит: О чем это ты?

Но моста теперь точно не было, река передвинулась куда-то вперед, к югу.

- Это все, - сказал он себе.

Одной из проблем является попытка найти себе в двумерном обществе. Не надо искать. Но что тогда делать? Может быть, убивать? А что, если вас насильно сделали обезьяной, но вернуться из обезьян вы не можете? Смириться? Что еще? Убежать? Предлагайте варианты.

Пащенко встал на спуске и смотрел вниз. Мост все же был – его отнесло куда-то вперед, вместе с рекой. На том же месте, где прежде была река, появился залитый водой поселок. Что за поселок? Он много лет видел во сне всю эту катастрофу, но не мог предположить, что все это может случиться наяву. Нужно было спросить у кого-нибудь: так ли все – но никого не было, и он пошел вниз пешком, а как дошел до поселка, оказалось, что тут наставлены какие-то мостки, чтобы не идти вброд. Встретился мужик на лодке. Но о чем его можно было спросить? Ведь ни поселка, ни мужика, еще вчера не было.

21-12-2021
Спасение Кошки, Москва

           Сеня и Коля Горбачёв жили в Дятлово. Колю в детстве называли Михал Сергеевич. Теперь ему было 40 лет, у него до этого было 4 жены, все они теперь отделились, жили сами, ждали, впрочем, как и все русские женщины, чудес. Сене было 35, жена у него была, Тоня с погонялом Сявочка.

 В один день Сеня и Коля Горбачёв заработали тыщу рублей в ЖЖ, повесив объявление «Спасение Кошки. Москва». Люди перечислили денег на лечение кошки. Сфотографирован был при этом котёнок Иван Палыча, у него еще было штук пять таких – теперь же предстояло всех их спасти.

 Сявочка нажарила котлет, нарезала капусты. Коля Горбачёв сидел возле компьютера в кошачьем сообществе и изображал девушку, у которой болеет кошечка.

 -Слы чо, - крикнул он Сявочке.

-Ая! – отозвалась та.

В наших краях такое слово есть «Ая». Его еще переводили как «Аномальное явление», но раньше. Это что-то типа «ась», только заколхозенное смыслами местными. Вообще, ничего великого тут не было, в этой победе. Но факт говорил о многом – на Руси плохо живут только лохи. Умный человек, вот, хотя бы, возжелав забухать, тотчас находит себе способы.

17-12-2021
Ольга Шатохина. Когда тростник прочнее стали…

По истории путешествий норвежского исследователя Тура Хейердала можно следить, как менялся мир во второй половине ХХ века. Плавание на плоту «Кон-Тики» через несколько лет после окончания Второй мировой войны – это история о странствии в неведомое. Океан пустынен и чист, главная опасность исходит от стихийных сил. Люди готовы помогать, часто даже безвозмездно. А во время последнего большого плавания экспедиция Хейердала столкнулась с самыми неприятными сторонами цивилизации – всеобщей коммерциализацией, военным противостоянием…

Итак, в ноябре 1977 года известный исследователь Тур Хейердал во главе международной экспедиции отправился в путь на тростниковой лодке «Тигрис», построенной как точная копия древних шумерских судов. Местом старта была деревня Эль-Курна, около которой сливаются великие реки Тигр и Евфрат. Тысячелетия назад здесь существовала одна из древнейших древних цивилизаций Земли, остававшаяся после себя множество загадок.

03-09-2021
Марзия Гудкова. Африканские страсти!

Рекомендую прочитать — настоящие африканские страсти, любовные интриги и разгадка клубка невероятных событий — все в одном флаконе!

02-07-2021
758

Попробуй, найди тему, когда темы одни и те же. Реальность человека проста, а личностная утонченность зачастую слишком персональна – каждый индивид сам себе кажется микро-богом, но, конечно, бывают и более крупные фигуры – опять же, внутри себя. Экспоненциальный стиль имеет множество ограничений, он напоминает записки парашютиста, который приземлился в очередной раз и увидел вокруг себя привычные контуры. Ничего нового, но старых котов нет. Сеть. Что еще кроме сети?

07-05-2021
Пастор

Джон почему-то вспоминал именно то, как его раскусили именно в Коннектикуте – и ведь хорошо, что все не закончилось тюремным сроком, и Донахью дал ему верное, точное, какое-то бомбометательное определение:

Липкий.

Это б теперь и повторить – Липкий. Джон Подтянул к себе клавиатуру и написал:

 

Версавия. Главный редактор издательства «Улития».

 

- Что ж, - сказал он себе, - гробница доблестных — вся земля.

Весь 99-й год он представлялся Пастором и собирал деньги, пока и не произошел акт вскрытия – словно бы взяли и отпаяли горлышко у бутылки с веществом под названием goo. Сила – это понимание того, что люди заняты своими делами, и чем больше дел, тем сильнее автоматизм. Но сильнее всего – дурак, как способ, как средство, как строительный материал для умелых специалистов. Джон, было, решил подвергнуть себя анализу – где же прокололся Пастор? Может быть, червь подточил мостки дороги где-то в процессе прохождения, но между анализом и самоанализом – пропасть. Кислота лишает отваги. Наоборот, движение вперед без оглядки одухотворяет, и здесь ты – первооткрыватель миров и субстанций.

все новости колонки

Кол Контрультура

Буквократ

X

Регистрация