- Пойдем, - сказал парень (Валик, напомнила себе Ленка, ошарашенно

разглядывая высокую фигуру) и махнул рукой куда-то в туман позади сторожки, - а то дядь Коле надо обход делать.

Он отошел, Ленка, поддергивая на плече сумку, двинулась следом,

облизывая пересохшие губы и думая, что говорить. Дорожка плавно вильнула, уходя между темных круглых кустов выше их роста, а за ними стояли сосны, клоня вниз колючие ветки.

- Есть хочешь? - его почти не было видно, а голос в темноте слышен был хорошо, и по голосу Ленке было понятно, все же он еще пацан, хотя и вымахал выше ее на полголовы точно.

Молодая пара дерётся раз в неделю, бывает и чаще – это слышно, когда начинает плакать ребёнок – девочка года два с половиной. Мы живём на первом этаже, они – на втором, над нами. Слышимость хорошая, дом панельный. Парень – военный, девушка – домработница. Мне грустно: бьёт, значит, не любит. Эрозия в самом важном социальном институте сейчас повсеместно, наверное, никто не удивляется. А раньше соседи заявили бы в соответствующие органы и были правы. Царит всеобщее равнодушие. Моя мама, передавшая квартиру моей семье, шутит, мол, «бойцы – коммунисты»… сначала рушат, потом строят. Через некоторое время процесс повторяется.

Он не успел.

Ему было шесть лет, но он остро чувствовал, что не успел. Мальчик, забившись под одеяло, не плакал, слёзы куда-то пропали. Он был потрясён собственным поступком, ведь он дал слово – и не сдержал его! Не сдержал, хотя говорил, что всегда будет рядом с мамой. Его не было, и чудовище, ставшее его отцом, причинило ей вред. Айвен, строго осудив себя за проступок, никогда этого не забывал. Он забыл лицо матери, стёр из памяти многое, связанное с ней и с тем счастьем, что она дарила. Из памяти пропали все воспоминания о беззаботном, счастливом детстве, но что слово надо держать, даже ценой собственной жизни, помнил свято. Всегда, всю жизнь…

И всё делать вовремя. Иначе можно не успеть.

Про Феодосию Ленка знала, что есть там огромный Золотой пляж, куда Петичка возил старшую сестру Светку на своем кашляющем мопеде. И однажды был дома грандиозный скандал, когда они не вернулись в срок и приехали на другой день к вечеру.

- Я уже все морги обзвонила! - рыдающим голосом кричала мама, сжимая в руке рюмочку с валерьянкой, - я в... в больницах всех! А ты!

- Мам, я же позвонила, вчера еще, - резонно возражала Светка, ходя по квартире с полотенцем, наверченным на вымытые волосы.

- Да? Это было уже... ночью почти!

У Оли пальто было длинным и узким, как старинные платья на картинах, Ленка не помнила точно, какого времени, но так же мягко на них ткань облегала фигуру, ниже бедер слегка сужаясь. Это было очень красиво и даже странно, что ходить в таком пальто удобно, коленки не тыкались в атласную подкладку мягкого вишневого драпа. А свое пальто - рыжее в черную клеточку, отрезное по талии, с торчащим поэтому подолом и тесноватое в груди, Ленка терпеть не могла. Из-за вот этого нелепого торчания и узких плеч. Так не любила, что даже пуговицы не стала менять, оставила жуткие пластмассовые колеса, крашеные под начищенный алюминий. Но у рыжего пальто был капюшон, а шапок Ленка не любила пуще неловких силуэтов. А вот у романтического вишневого силуэта Рыбки был только воротник из синтетического меха, очень в тему - поднять, пряча в нем подбородок и загадочно улыбаясь. И шляпу с вуалью набекрень, ага.

1. Привет. Новый роман – это всегда событие, и ведь мы не знаем, вдруг только что случилось нечто историческое, но никто об этом еще не знает. По сути дела, это словно появление новой планеты. Что ты чувствуешь?

Привет, уважаемый Иван.

Этот роман для меня по сути – появление планеты в системе, скажем так, Маленького принца, так как это совсем сказочный роман.

Чувства – смешанные. Раньше каждая завершенная книга вызывала во мне, в первую очередь, гордость и удивление, ну как же – я это сделала, не бросила и не опустила руки, хотя память о том, как впадала в отчаяние и мучилась сомнениями по ходу работы, еще свежа, это после все благополучно забывается.

Ночью пришел ветер с запада, и Ленка проснулась, думая о коте. Она знала, кот должен быть черным, таким, как был когда-то у них со Светкой на старой квартире. Это так называлось у них - "на старой квартире", откуда переехали десять лет назад, в пятиэтажку с удобствами, из двухэтажного дома барачного типа на окраине города. Там не было туалета, и водопровода не было тоже, маленькую Ленку это не слишком волновало, потому что был там прекрасный тихий двор, весь в зарослях дикой сирени, была площадка для футбола, полная одуванчиков, а через две улицы, если пробежать их поперек, под небольшим обрывчиком лежало мелкое море, зеленое над желтым песочком, с плоскими камнями в бородах травы. Ленке было там хорошо. И кот был. Черный. А когда переехали, то не сложилось.

Текущий мотиватор

Невероятно, но факт - нам пора закругляться.  Ребята, как же летит время! Вот бы научиться его останавливать или обращать движенье вспять. Вот я и пытаюсь вспомнить – а каким был тот замечательный день, когда мы выиграли 5-0 у Саудовской Аравии? Хорошо же было! А как пиво пенилось!

С точки зрения чистоты угадывания важен только результат. Счет – это дело избыточное. Однако, ребята, мы подошли к последним трем записям.

Только подумайте!

Три!

И больше никогда!

Самое большое дело – это консервный завод, потому что его процесс – это как раз взятые вместе принципы бытия и небытия – и потому каждый может подойти к зеркалу и посмотреть себе в лицо, вспомним типовую фразу – look me in the eye – и переводить ее надо именно как «посмотри мне в глаз», приставив палец к глазу, как это сделал сержант Эйпон, хотя мало, кто понимает, о чем речь. Консервный завод – это когда человек вроде бы начал разматываться, словно улиточный моток, и в процессе размотки он кричал «О, это я», пытаясь насладить всех силой своего эгоцентризма – он забывал, что наслаждал он лишь самого себя. Но он кричал. Смотка началась обратно, он еще этого не понимал, но процесс уже нельзя было остановить, и вот, вперед вышла первая фаза консервации, а потом, когда начался футбол, уже ничего нельзя было отменить.

Имя у нее было широкое, культурное, какое-то даже вельветовое – звали ее Матильдой, и именно к ней на подселение Степан Хожин и отправился. Стихи как-то не задавались – вроде бы и шла рифма, а ближе к концу – заворачивалась, и есть же и такое понятие – завернутый – оно касается массы вещей. Вот, положим, говорят о человеке так:

- Да он завернутый.

А что значит – да что захотите, то и значит. Или вот, иногда можно услышать – как там дела? Да завернуто? Но, впрочем, это всё слова из советского диалекта, ныне уходящие на дно исторических канализаций. Но вот стихи-то правда заворачивались – сел Степан за компьютер, клавиатура – ринг, удары по клавишам – приемы мастера – и погнали – война в словах, война с миром, потом – изготовление пыльцы для привлечения живых объектов – да, именно для того, чтобы приходили они и славили его. 

Казалось бы, целая вечность прошла от начала чемпионата, и вот теперь такое ощущение, что и весь мир где-то за гранью, а ведь сегодня – первый полуфинал. Прохлада ушла, нет больше дождей, но, так как матч проходит в 9 вечера, все это терпимо.

А вот и главный день-2. Как видим, результаты были угаданы на 100%. Сегодня мы решили использовать кота. Так вот, мы призвали ручного соседского кота по имени Седой, положили перед ним два по два кусочка колбасы, и каждые два кусочка были парой.  Итак, две пары. Англия – Швеция, Россия – Хорватия.

Вот и прошли чудеса, вот и прошла жара, и вместе с дождями пришла поздняя стадия чемпионата мира, и мне кажется, что ступень эта – нечто вроде того, как ты поднялся, почти поднялся, на высокую гору. А как же весело было внизу! Ах, вспомним же матч Россия – Саудовская Аравия  - как вдохновенно все начиналось, как зашипела, открываясь, первая пивная бутылка. Словно бы золотой век прошел. Впереди – лишь Эверест, лишь взлет с его вершины, космос, вечная орбита.

Один день мы пропустили, ну и что же – сейчас и без нас очень много животных-предсказателей, тут и выдра, и медведь, и некий кот, да мне кажется, и на этом список не ограничивается.  Вот такой список:

Если обо мне кто-то забыл, то стоит напомнить о моих планах. Все, кто так или иначе связан с современной литературой (например, через ментальные упражнения в виде потребления букв и их связок, а также крупных блоков и образов), хотят знать,  чем я занимаюсь, а потому, здесь я представлю свой план. 

Совместными усилиями результаты прошлого дня были угаданы на 100%, и от этого ни тепло, ни холодно, потому что сегодня у нас главный матч, который, возможно, станет последним для нашей команды. Однако, не будем заранее грустить, и вот, в нашем распоряжении темный футбольный эль, телевизор и вувузела. Прогнозировать же ничего не хочется, и поэтому, что нам сочинил Володя.

Высох июнь, и волк – высохший, с хвостом-крюком. И когда он с неба кусался, то все это было вместе – и солнце его, и сам он – захватчик узких улиц. Машины как заложники. Они отравляют сами себя, низводя суть своего существования к банальному, а именно – к неким продуктам на большой сковороде летаю. Но нет никакого именно. Человек – насекомое, а автомобиль его – не одежда, но куколка, видоизменившая смысл. Он бежит и не думает. И, чтобы было хорошо бежать и не думать, существуют вещи – и они всегда горят в голове, они – звезды на светлом и злом небе. Страсть к вещам словно бы жажда вещего дождя, но дождя снова нет. Но я все равно мечтаю о вещах, они наполняют сознание смыслом, и вот – переработка природы и есть человеческое бытие.