Роман я дописала вчера вот. Получилось десять с половиной авторских листов, описывающих три дня летней жизни.
Рабочее название романа "Остров", и прототипом Острова послужила ныне покойная коса Тузла. Мы ее чаще называли "Средняя коса" и выражение "катер на Среднюю косу" знакомо всем керчанам, я думаю.
Островом мы ее не называли, я взяла это слово, потому что в тексте могут существовать некоторые топографические, временные и бытовые неточности, ну там количество домиков в пансионате, время ходьбы до заброшенной деревни, когда именно появились чудовищные деревянные шахматы на игровой площадке, точный ассортимент в магазинчике и цвет решетки на его окне... 

В Библиотеке иностранной литературы (@LIBFL) посмотрела документальный фильм Zum Beispiel Suberg (Из жизни деревни Зуберг, 2013) о жизни швейцарской деревушки с населением в 612 человек.

Чайна Мьевиль
«Вокзал потерянных снов»

В мире супергероев есть отличное правило: всё заканчивается более-менее нормально. Конечно, есть такие грустные истории, как смерть Гвен Стейси [комикс «Удивительный человек-паук»], но в целом, согласитесь — хорошие парни побеждают. Ведь должна же быть хотя бы в мире комиксов справедливость.

1. Вадя, скажите пожалуйста, почему вы Голимый? Это фамилия или прозвище?
 

Это и то, и другое. Голимость есть отношение. Нельзя сказать, что человек хороший, хотя так говорят. Ну это полный наивняк. Плохой человек – тоже когда как. Ну есть же так, что плохой – это хорошо. Мы же не о личностных качествах говорим. Плохой поэт – это одно. А очень плохой поэт – это лучше. А если самый худший поэт – это уже похвала. Если б меня объявили худшим поэтов официально, я был бы счастлив, но такого не может быть. Тут обязательно пропиарится какая-нибудь обезьяна. А вот голимость – это ты как бы над миром, ты над суетой, ты – голимый. Это многозначное слово. Ну вы значение знаете – неприкрытый, откровенный. Но это хорошо применимо к вещам. Голимый человек – это нечто другое. И нельзя сказать, что Вадя Откровенный. Это неверно. Голимость надо проносить сквозь сердце. Здесь надо иметь в виду отстраненность. Ладно, я так скажу – надо переводить Тот-Самый. Но Вадя Тот-Самый звучит так себе. Голимость сильнее. Голимость философична

Джон Д. Карр «Тень козла» / «The Shadow of the Goat» (1926)
/перевод на русский — Nn (zaa); первая публикация — «The Haverfordian» June 1926/

Впечатления двойственные. Из хорошего: написано приятным языком, образно, с интересными этническими деталями. Нашлась в тексте и идея – показать освобождение личности от мифологического сознания (не совсем удачно воплощена, впрочем). Светлый лучик надежды в конце тоже приятное впечатление оставил на фоне всей прочей чернухи.

Но минусов у романа тоже много. Во-первых, историческая часть, вернее подача истории. Даже в ряду многочисленных современных книг о ГУЛАГе эта история выглядит нарочито жесткой и примитивно скроенной. Скотски-равнодушные красноармейцы в буденновках убивают-грабят крестьянство под видом раскулачивания; в мечети селят стадо овец вместе с арестантами, тут же злодеи и трахаются, украсив минарет красным флагом, пока умирает мулла. Потом морят крестьян в тюрьме, затем набивают ими товарные вагоны, полгода (!) везут от Казани до Красноярска (половина эшелона умирает от голода и болезней – и мертвых даже не дают хоронить); затем выживших 300 человек загоняют в ржавую баржу, чтоб отвезти в спецпоселение – но баржа, конечно же, тонет в реке из-за грозы, а караул разбегается, махнув рукой на запертых в трюме людей (все равно же кулачье, пусть дохнут). Остатки эщелона, 30 человек, бросают накануне зимы в тайге на берегу Ангары, без провианта и почти без инструментов – авось как-нибудь выживут. Привозят новых и новых «политических» – и они продолжают там массово умирать, до трети населения поселка каждую зиму. Руководят всем людоедским процессом скоты-чекисты, они глумятся, объедают, унижают, насилуют женщин, самодурствуют, фабрикуют дела на поселенцев, чтоб двинуться по карьерной лестнице. При этом не забывают жрать водку и пулять из пистолета по людям. В итоге у Зули любовь вот с таким чекистом – вдобавок, убийцей ее мужа.

Когда наступает первое июня, вы выходите на железную дорогу. Если на ней в этот момент не происходит поездопронос (или поездошлёп, поездогрох), можете положить голову на рельсы и послушать.

  Лето поступает, словно первые кубометры жидкости.

  Лето приходит в двух вагонах.

О двух вагонах……

Когда на Земле еще не было жизни, в туманах с большой скоростью носились духи. Они оплодотворяли горы, и первые существа были великаны – они произошли из камня. Но еще до того, как первое многорукое существо сделало вдох, из тумана выскочила странная зеленая змея.

  Это был поезд.

  Локомотив напоминал живое существо. Глаза его хитро светились.

Я не мастер писать рецензии, у меня получается только делиться впечатлениями. Не мастер я и навешивать ярлыки — сейчас краем глаза увидела определение «нео-барочный» применительно к этому роману. Не знаю. Наверно.

Те писатели, кто в нее играет, часто верят, что это приносит какую-то пользу им, как литераторам. Притом многие признаются, что вне конкурсов ничего не пишут — потому что не хочется. Когда спрашиваю их: почему так? Отвечают – потому что Грелка это драйв и адреналин, а без него как творить? Так говорят и успешные игроки, и те, кто редко выходит во второй тур. Я и сам много лет отдал конкурсам и прочувствовал это на себе.

Ф.Д. Джеймс, роман «Смерть приходит в Пемберли»

Нечто среднее между фанфиком и трибьютом.
Роман невозможно и не нужно читать тому, кто не читал «Гордость и предубеждение» Джейн Остин и незнаком со «всеми этими людьми», а их в сюжете немыслимое количество.
Сама автор предупреждает в предисловии, что Остин разумеется, справилась бы с этой историей лучше, и с моей читательской точки зрения, она, увы, права. У Остин есть это восхитительное чувство юмора, которое она вплетает в самые обычные фразы и предложения. У Джеймс с чю все в порядке, но оно другое, и тут ему места совсем не нашлось, возможно, из-за великой любви и пиетета.

Как сейчас помню, ноябрьский вечер, идет снег и я бегу на поезд в Волгоград. На три дня поехала к другу посмотреть видео Тома Петти ( не ближний свет, но бывало и такое). По дороге я решила, что мне надо в дороге что-то почитать и подошла к книжному развалу, а там лежал вот этот самый трехтомник. Подкупило сразу название, и интуиция не подвела. Это были абсолютно мои книги — мир, где музыка — это магия.

Это не сюрреализм и не магический реализм. Не фантастика. Это психологическая проза. Подсознание разговаривает с нами через образы и из них сложена эта история.

Этот день был обычным.  В 2080 году таких дней много: утро, санитарная капсула, две питательных таблетки на завтрак, термокомбинезон на тело,  респиратор на лицо  – и на поиски работы. Любой. Нет, я не голодал – пищевые таблетки стоили копейки, но хотелось настоящей, не синтетической пищи. Наметил пройтись по нескольким адресам, мимоходом подумав, что с профессией не угадал: кому сейчас нужны специалисты по древней литературе? Небо над Москвой было чёрным, синоптики предостерегали от кислотных дождей, к вечеру пугали осадками в виде чёрного снега. На улицах не протолкнуться из-за транспорта, на тротуарах из-за людей. Голографическая реклама всплывала через каждые полтора-два метра, к ней привыкаешь с детства: перепутать этих, пышущих здоровьем электронных мужчин и женщин с настоящими людьми невозможно. Настоящие люди в противогазах и респираторах, в защитной одежде. Они спокойно проходят сквозь загорелых красавиц и красавцев, рекламирующих товар. Признаюсь, меня эти фантомы иногда раздражают, особенно, когда предлагают что-то не по карману, но очень нужное. Или суют в лицо голограмму вещи, о которой мечтал. А мечтал я о многом! Ещё бы, если с детства тебя воспитывают на рекламных слоганах, если реклама проникает во все щели, и даже дома от неё не укрыться. Что говорить, если даже в туалете ты не свободен - в нужный момент может появиться фантомная красотка и протянуть тебе новый гаджет для контроля работы кишечника.

Ветер пришел утром, и дул целый день. Дергал ветки платанов, срывая с них жестяные от зноя острые листья. Высокие тополя клонили густые кроны, казалось, выметая прозрачный воздух уверенного в себе августа.

  От ветра болела голова, и это казалось неправильным. Он такой сильный, думал Женька, прислушиваясь и немного на болящую голову злясь, такой - как надо. Пиратский ветер. В такую погоду надо ехать к маяку, там маленькие пляжи и мелкая вода, по ней катят белые гребни, хлопаясь о мокрый песок. Когда был маленьким, ездили вместе. Отец, мать и Карина. Пять лет назад сестра вышла замуж и живет теперь, как мама сердито возмущается "черт знает где", а еще - "у черта на куличках". И папа каждый раз морщится недовольно, потом просит не чертыхаться. А это ж даже не матом.

  Женька поправил под спиной подушку и улегся удобнее, держа перед глазами смартфон. Рассеянно листал фотки из последней поездки с ребятами. Сам уговорил, метнуться в Тайган, посмотреть на тигров и львов. И сам же остался недоволен. А им, вроде, понравилось. Но - жарко, толпы туристов, дети кругом орут, мороженое капает на асфальт. Когда читал всякие рекламные проспекты, воображал, конечно, другое, хотя - сам дурак. Летом в Крыму куда от туристов денешься.

  Ветер шумел и шуршал, кидался в окно, раздувая желтые, в красных маках, шторы. Двери звякали крючком-стопором, в коридоре мерно мявкал огненно-рыжий Боцман, требуя себя впустить. Но Женьке было лениво повернуться, даже бутылку с водой, что стояла рядом на журнальном столике, нашаривал не глядя.

  - Боцман-буцман, - сказал негромко, слушая котиную возню у двери.

Итак, что мы имеем из названия? Государственное управление йодом – это, прежде всего, тема, но все здесь проистекает из названия, и человек обывающий в действительности должен понимать, что Управление – это филиал в твоей собственной душе, хотя, безусловно, есть и абсолютное место, и именно там управляют Йодом. Человек, состоящий в Управлении, должен это осознавать, а вступление в организацию есть акт души.

- Таня, мы уже давно вместе… –  начал Антон, но испугался: сможет ли подобрать правильные слова? - Может,  уже пора готовить приданое? – спросил он, улыбнувшись.

Татьяна, вдруг побледнев, стала серьёзной.

- Останови машину, - строгим «учительским» тоном сказала она.

- Танька, ты что? – опешил Антон, но свернул к обочине и остановил автомобиль.

- У меня нет столько денег, чтобы собрать приданое, которое хотя бы наполовину будет соответствовать твоему богатству, - отчеканила, открывая дверцу.

- Таня! – Крикнул вслед, но она даже не оглянулась.

Достал из кармана коробочку с обручальным кольцом, открыл и в сердцах бросил её на пустое сиденье рядом. Да, им обоим уже далеко за сорок, но ведь семь лет добрых, спокойных отношений не перечеркнуть возрастом? Он её любит, а она, видимо, нет...

- Таня! – крикнул ещё раз.

Татьяна подавила желание оглянуться и села в подошедший автобус, даже не посмотрев на номер маршрута. Хотелось плакать, но она только шмыгнула носом и отвернулась к окну.  Моросило, будто осень решила поплакать за неё. Какое-то время смотрела на мелькающие за стеклом витрины, на зонтики прохожих, потом прикрыла глаза ладонью и задумалась.

Хорошая вещь, есть над чем подумать. Любопытно: те же самые люди, что кричат про «гетто», этот роман нахваливают, хотя тут не просто фантастика, а даже попаданец (впрочем, попаданец наоборот – из прошлого в почти настоящее). В «гетто» этот прием кто только не эксплуатировал, даже ваш покорный слуга. И пресловутые скрепы в «Авиаторе» в изобилии, кстати. Ату его! Нет, хвалят.
Уж много сказано об аллюзиях и «мостиках» к дореволюционной русской литературе, о замечательном качестве текста, об удачной композиции, о философском подтексте, о Лазаре и Платоне Каратаеве — все эти вещи очевидны и достоинства бесспорны, так что не стану повторяться.

Конкурс, который я лично настоятельно рекомендую всем начинающим литераторам. Душевный, спокойный, без скандалов и политики, без попыток утопить конкурента – у нас это бессмысленно. За автора говорят его тексты, и всё. Жюри доброжелательное, но беспристрастное.
Конкурс проходит второй раз, так что всё это – не голословные утверждения)). Особенно приятно рассказывать о нём на Книгозавре – именно с его дружеской помощью вышло последнее прижизненное издание Мирры.

Вчера неожиданно прочла повесть Юрия Нагибина «Моя золотая теща». Я в молодости много Нагибина читала, воспоминания у него интересные, хотя и не без яда.
Сначала я не поняла ничего, потому что Нагибин пишет то от имени «я», то вдруг появляется «он», но потом автор это объясняет — тем, что пишет спустя долгое время и ему уже трудно воспринимать себя тогдашнего как «я», отсюда и отстраненное «он».
Повесть пропитана эротикой — просто на грани порнографии! Но все-таки удержался. Это подробное и яркое описание неудержимой телесной страсти зятя к теще. Все происходит в сталинские времена, а тесть — крупный партийный деятель. Теща — живой соблазн.

Сложно писать отзывы на книги людей, которых давно знаешь и которым давно симпатизируешь. Но я постараюсь быть объективным. Итак, роман «Бог пива» должен быть интересен следующей адресной группе читателей: тем, кто любит доброе юмористическое фентези, с приключениями и путешествиями, драконами и красотками в средневековых нарядах. Плюс к этому, конечно же, пиво! Оно льется ручьями и реками; еще бы – у нас тут герой с флягой, в которой имеется неисчерпаемый запас прекрасного пива. При чтении мне даже пришла в голову идея: этот текст хорошо зашел бы под бутылочку-другую-третью светлого нефильтрованного — плюс сушеная рыбка. Роман добрый и ламповый, своеобразное литературное пиво, если можно так выразиться. В то же время, скажу прямо, любителям серьезной литературы эта история вряд ли понравится. Подозреваю, что им она покажется легкомысленной, как юмористический телесериал. Я видел несколько отзывов в духе «ожидал гораздо большего». Совершенно не стоит ожидать много от юмористического фентези о приключениях программиста с бездонной фляжкой пивчаги в руке.

Ты живешь обыденной и скучной жизнью. Ешь, спишь, гуляешь. Все твое время занимают работа и дом, и немного — искусство фотографии. Ты даже не подозреваешь о том, как может преломиться реальность, когда мир из твоих грез коснется ее. Эль Пунто – по-испански «точка» – маленький городок среди диких земель; он и ловушка, из которой нельзя сбежать, и перекресток вселенных. Короткий отрезок во времени и пространстве, словно щелчок затвора фотоаппарата.