Роман о международном авантюристе – настоящая бомба и отличный вклад в копилку жанра. В первую очередь, приключенческого чтива, а если серьезно, то – плутовского романа, как у Ильфа и Петрова, поскольку главный герой у Марты Гримской – это ведь вылитый Остап Бендер сегодня!

Пройдя через многие испытания, побывав в предыдущих «сериях» эпопеи («Усы стригут в полдень» и «Кто подставил Васю Покрышкина?») модным комиком, барбешопером, двойником президента, беглым эмигрантом и порноактером, наш герой вынырнул уже в Умерике (так в романе, где и Уфрика, и Веропа, и Хранция с Наглией, и Великолоссия с Великой Окраиной), откуда его вместе с другими кандидатами затребовали двенадцать тайных олигархов, правящих миром. Зачем? Для чего? Об этом умолчим, хотя стоит отметить, что держался наш Вася на шоу типа «Форт Боярд» молодцом, и всех конкурентов победил. Финальная дуэль была на вилках, и вообще, о еде в романе немало, пальчики оближешь!

Вопрос:

Привет. Юзерам и авторам нашего сайта ты известен как Редька-Политик. Насколько я понимаю, твои тексты – это хип-хоп. Что ты можешь сказать об этом?

Ответ:

Да, йо, все верно. Раньше была такая тема – сделать свой вклад в развитие хип-хопа. Это было довольно давно. Я сам уже старый, мне за 30, молодое поколение не знает, что такое вклад в развитие хип-хопа. Это тупо, бро, не знать таких элементарных вещей. Это большой не айс. Хип-хоп везде. Прочие стили отошли еще до моего рождения. Новые стили рождается, но это уже не то, бро. Есть такой цикл – это наподобие – дзю-до, и дзю-после – и уже потом будут полноценные стили, ты понял. Чистые стихи не так интересны, но видео я не снимаю. Но я и чистые стихи я пишу. Основная тема – успех, удача, самосознание.

Жизнь в Вальхалле в романе Семена Лопато «Мертвые видят день»

Остросюжетный роман в «готическом» стиле о Второй мировой войне, где сражения вперемешку с философскими диалогами и лирическими отступлениями складываются в своеобразную энциклопедию в духе приснопамятной «Библиотеки военных приключений» — явление, согласимся, для современной прозы необычное. «Мертвые видят день» Семена Лопато — вообще крутое и захватывающее чтиво. По сюжету, в результате жаркой схватки у берегов Северной Норвегии в сентябре 1942 года гибнут советская подводная лодка и немецкий эсминец. Обе команды оказываются в раю, но не в христианском, а в норманнском — Вальхалле, где находят последнее пристанище погибшие воины всего мира. Чтобы слиться с их братством, как объясняет встретивший наших героев бог Локи, командиру советской подводной лодки и капитану гитлеровского эсминца требуется лишь пожать друг другу руки и обняться. Понятно, что оба отказываются, ведь их в этой войне разделяет слишком многое.

Что за место было? Находились фантасты вроде бы на стоянке, но словно бы отсутствовал в эфире кайф мысли. Равнина какая-та желтоватая вокруг, подсушенная. И действительно, воздух сухой, даже как-то нехорошо сухой. Если смотреть в даль – то с одной стороны – ничего нет, а с другой – какие-то горы. А что за горы? У Валентина Валентинова был бинокль – большой, мужской, без признака детства. Встал фантаст в позу капитана корабля, смотрел вокруг.

Собственно, автобус стоял на стоянке – тут были и какие-то другие машины, в-основном, грузовые. Пара совсем больших носатых длинномеров, один – без носа. Наверное, это был MAN, однако, назывался он совсем уж странно, а именно, MANCJH. Иван Огурцов, отходя на отходняках к туалету, стоял некоторое время перед этим автомобилем. В голове так и вертелось:

- Что за фигня?

Вопрос третий:
Посвящения. У каждого автора есть свой набор, свой комплект для создания мира, в который включаются, как и сам язык, там и предпочитаемые темы. Сюда добавляются и различные дополнительные решения. У тебя такой отличительной штукой являются посвящения – это можно видеть в очень многих произведениях. 
Например, Дискотека. 
Книга первая
Посвящается Александру Ставашу с моей горячей благодарностью
Книга вторая
Посвящается Марии
И так далее, по списку.
Незадачливый читатель зачастую не знает, что же значат эти специальные приемы. Итак….
 

Реальность или вымысел? Что интереснее? Если взять твои произведения, то разнос тем довольно большой. От романтики дискотек недавнего прошлого до совершенно фантастических историй (Карты Мира Снов, Татуиро). Тем не менее, все твои фантастические работы плотно соприкасаются с человеческим бытом. Есть ли желание так сильно перейти черту собственного стиля, чтобы на выходе получилось что-то совсем неузнаваемое (космос, может, или – детектив, боевик).

Наша редакция задает типовые летние вопросы. На очереди – поэт Вадя Голимый. Вопросы задает редактор Элтон Иван.

Вопрос:

Вадя, читая твои стихи, мы узнаем следующее: есть вещи голимый, есть неголимые. В чем разница?

Ответ:

По натуре, если разобрать, голимый – это банальный. Но это не совсем верно. Голимый – это голимый. Это так же, как быть обаплом. Если человек – обапл, значит, он – голимый, но я первый, кто перенес это в литературу. Хотя таких ребят много. Просто многие находятся в тени, или как находились, так и отнаходились. Это голимость суровости. Ну или проще – суровая голимость.

Поэты-Русские-Хоббиты вышли к морю. Света, поэтесса, чей путь был волокнист и неровен, накручен узором старомодного ковра на стене, выдала вздох – это был импульс, подача, это был порох, что, взорвавшись в стволе, толкнул вперед ядро, и оно полетело в даль, без цели, без всяких директив.

- Пушкин! – сказала она, словно бы плача в одном слове.

Наташа Губина находилась в позе птицы – это была идея произвольная, основанная на чувствах, хотя со стороны могли бы подумать, что Наташа занимается У-шу. Ее поза обозначала какой-то духовный знак. Прочие хоббиты также находились в странном трепете, и слово «Пушкин» было настоящим биологическим резонатором  - вся остальная человеческая цепь колебалась единым контуром. Если бы кто-то начал кричать, или, положим, плакать, или, пусть, уподобляясь волку – выть, то все бы делали то же самое. Опушкененное чувство создавало эффект струны.

Второй вопрос:
Реальность или вымысел? Что интереснее? Если взять твои произведения, то разнос тем довольно большой. От романтики дискотек недавнего прошлого до совершенно фантастических историй (Карты Мира Снов, Татуиро). Тем не менее, все твои фантастические работы плотно соприкасаются с человеческим бытом. Есть ли желание так сильно перейти черту собственного стиля, чтобы на выходе получилось что-то совсем неузнаваемое (космос, может, или – детектив, боевик).

(о жизни и смерти красноярского поэта М.М. Стрельцова)

Я не думал, что станет грустно и повлажнеют глаза. Казалось бы, что особенного в смерти красноярского поэта Михаила Стрельцова, бывшего ответственного секретаря толстого литературного журнала «День и Ночь»? Подумаешь: покинул бремя жизни очередной и неизвестный массам автор в 48 лет?! Я не знал Михаила лично – мы переписывались по электронной почте, и поэзию его читал немного. Открывал, конечно, «Журнальный зал» и начинал знакомиться заново, но я редко читаю стихи, простите. Я слышу, что в последнее время почти не заботит смерть родственника, а мы будем жалеть далёкого поэта? Александр Балтин опубликовал некролог в газете «Литературная Россия», жаль, что этого не сделала Марина Саввиных – надеюсь, она с трепетом уделит коллеге внимание на страницах журнала «День и Ночь».

Первый вопрос:
Очень часто герои и сам автор живут неразрывно, но тут штука такая: у хороших авторов в текстах самого автора не всегда и найдешь, хотя зависит от контекста самого произведения. Бывает так, что произведение – мечты автора (ну, например, человек в танчики играл, разволновался, кинулся к клавиатуре). Другой случай, когда писатель изучает героя, у которого, возможно, есть прототип. Как бы ты соотнесла себя со своими героями, твои произведения – это ты или мир вокруг тебя? А может быть, и то и другое в некоем процентном соотношении.

На дворе 21 век технологий и свободы слова. В нём трудно зарекомендовать себя в качестве писателя, самобытного и востребованного. Место под солнцем приходится отвоёвывать постоянно, напоминать о себе, удивлять народ, лезть на рожон. Пишет сейчас несчётное количество народа – позволяет почти бесплатное информационное пространство интернета. Не забываю известного омского редактора, который на литературном мероприятии объясняет, кому современные авторы должны быть благодарными в нынешних условиях, когда литературу приходится поднимать с нуля, заново привлекать читателя. А благодарны авторы могут быть людям с ресурсами, способным их печатать, поощрять в итоге. Эти люди с их возможности – помогут писателям заново обрести читателя и поддержку со стороны правительства.

Дискотечные новости о романе Елены Черкиа «Дискотека»

Виктор Власов и Захар Прилепин, автор Е. Васильев

Дорогая страна Россия, очень плохо живут писатели – врачеватели душ и воспитатели ума! Роятся в помойках, спиваются, сходят с ума, практически погибают от безделья, подумывая о суициде. Главное – им не к кому обратиться. Они рассказывают о своём бедственном положении на страницах в социальных сетях, и если повезёт – в толстых журналах, газетах и на порталах мировой сети. Умирает писательство, всецело предаётся забвению искусство, исчезает цензура – и растлевается культура. А разложение культуры обещает крах образованию и другим областям, важным для развития и работы человека. Нельзя забывать о тех людях, которые умеют и должны воспитывать остальных, иначе общество деградирует. 

Вечер. Моросит. Свежо. Два Витька. Едем с приятелем из качалки на его крашеной «Калине» на киносеанс. «Терминатор: тёмные судьбы» – так себе, но в нём опять играет старик Арни – кумир наших детских лет. Болтаем оживлённо ни о чём и обо всём.

– Ты вот зачем пишешь чепуху, Витян! – горячится друг. – У тебя одни скандалы в группе – кому это надо, для чего! Ты постоянно и по-тупому лезешь на рожон... Жизни ты не видел, Витька, – такой жизни, чтоб мороз по шкуре и волос дыбом, чтобы и хотел смолчать, а не смог. 

– И чё теперь, – волнуюсь я, – мне бомжевать идти необычного опыта набираться? Или на Донбасс удрать в окопы, чтоб потом свои же посадили за наёмничество? Так семья у меня, блин! Супруга в декрете, детей два пишем один в уме. Из меня герой как из...

– Сюда послушай и не ори. И не маши руками, сломаешь мне в машине что-нибудь – урою, ты меня знаешь. Короче, ты почему ещё не написал про Сашу?

Молчим некоторое время. Витя сосредоточенно ведёт машину, жуёт мятный «Орбит».

Артем Головкин давно носил в голове сложную идею попаданства во времена и тела, он полагал, что он – первый, чьи герои так сильно попадают – навряд ли кто-то попадал так сильно до него.  Попадать можно было в тело Сталина. В тело Гитлера (нет, нельзя – а вдруг бы посадили). В тело Берии. Берия был святой, он никого не убил, уже тогда в Госдепе готовили программу по очернению Берии.

Берия? Да, возможно, лучший человек эпохи.

Однако, в голову Артему Головкину пришла такая мысль: а что, если враги точно так же поступили с Ежовым.

Моей бабушке много лет – 78. Она до сих пор интересуется творчеством писателей и новостями СМИ. Кормит ораву собак, разгуливающих в дачном кооперативе «Путеец – 1», планирует снести старую баню, а построить новую, как у родственников в Пермском крае. Мечтает о том, что я стану представительным человеком, способным привлечь достойное внимание, увлечь окружающих и оставить запоминающийся след.

– Что ни новость или шоу – сплошной эпатаж, – сетует она, собираясь на огород. – Какие вещи раньше высказывали люди, что писали и пропагандировали. А толстые журналы, «строители умов», расходились гигантскими тиражами – писатели наставляли народ, как мудрые старцы. Где теперь встретишь правильную мысль? В монастыре что ли?

Давно упали тиражи «строителей мысли», а на экран телевизора следует смотреть через фильтр. «Юность», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Октябрь», «Звезда», «Знамя»… молодёжь-то знает о существовании этих великих «миров» прошлого?

Дочитываю «Темную башню» Кинга.
Как всегда бывает с точно живыми героями, по ходу чтения полезла искать внешность Роланда Дискейна (и как всегда хорошо посмеялась)). Сам Кинг постоянно подчеркивает, что прототипом послужил Клинт Иствуд в трилогии спагетти-вестернов Леоне, но когда читаешь, то понятно, что это именно прототип, а не калька. Глаза и взгляд — однозначно. Потом идут расхождения. Роланд намного старше (что автор тоже подчеркивает постоянно), он вынужден пребывать вне определенного времени, но все времена наложили отпечаток на внешность, все их он переживал. Еще у Иствуда простоватое лицо, в нем нет эдакого благородства древнего рода. Но! Поиски принесли картинки из фильма «Непрощенный» и вот там Иствуд дорос до литературного героя внешне. И там Иствуду, кстати, шестьдесят два года.

Выхода не было. Виталик подошел к зеркалу и стал заглядывать себе в рот. Фиг. Стал читать статьи в интернете. Фиг. Что делать? Как победить чужого, что изначально вырос в зараженной гречке. И вот он думал – а кем был тот дедушка, который предупреждал его в магазине?

Мучился Виталик.

Именной Указатель Книгозавра представляет нового автора. Хотя на самом деле, автор рецензий Катя Если (Екатерина Бирюкова) порталу уже хорошо знакома — по участию в конкурсе «Хочу туда!» и рецензиям, опубликованным в 2015 году. Но теперь Катя выступает в новом качестве: ведет собственную литературную колонку. Прекрасно, когда появляются авторы, которым есть что сказать о прочитанных книгах, сказать интересно и вдумчиво, и даже если сотрудничество с порталом не длится годами, итог есть всегда: цикл публикаций, которые можно перечитывать, чтобы напомнить себе о хороших книгах.

Мне больно за писателей – они страдают, не реализуясь должным образом, сходят с ума. Мне больно за журналистов – они редко рассказывают о собратьях по перу, предпочитают обозревать коммерческие проекты. Давайте оценим порталы СМИ и литературные сайты хотя бы невооружённым взглядом – сравним их дизайнерские и количественные особенности. В Омске невероятно мало сайтов, рассказывающих о писателях различной величины, зато электронных СМИ в достатке. Почему главный омский ресурс о писателях – либо официальный сайт Пушкинской библиотеки, либо сайт музея им. Ф.М. Достоевского? Отдельные сайты омским писателям – это бесплатный хостинг в известной и скупой на оформление системе «Народ.ру».